Севиндж Алиева,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник института Истории НАН Азербайджана

Процесс образования ногайского конгломерата на Северо-Западном Кавказе длился несколько столетий. Появление и пребывание ногайцев на Кубани и Восточном Причерноморье во многом связано с их военно-политической историей. Ногайцы, принявшие крымское подданство, оказались задействованы в международных событиях и исполняли роль боевого оплота Крымского ханства и Османской империи.

Как известно, Ногайский Улус появился в Приазовских степях в 1260 году и сначала он существовал в качестве административной единицы Золотой Орды. Этот Улус назывался по имени его главы – Ногая. История появления Ногайского Улуса связана с тем, что Северный Кавказ у чингизидов считался улусом брата хана Бату – Берке. После смерти бездетного Берке Улус перешел к другому брату Бату – Мовалу, который был дедом Ногая. В конце XIII века Улус Мовала наследовал Ногай. При этом девять братьев Ногая так же получили свою часть наследства.[1]

Эмир Ногай – отпрыск рода Джучи – активно проявил себя в период правления ханов Берке (1255 – 1266), Менгу-Тимура (1280 – 1287) и Тула-Буги (1287 – 1290) в качестве командующего ханскими войсками. В 1277 году Ногай во главе войск хана Мангу-Тимура покорил территорию от Дона до Днепра и Дуная, а так же население Тамани и Кубани. Таким образом, в Крыму и на Кавказе, где до этого господствовали аланы, зихи и кыпчаки, стали властвовать Чингизиды. Так в составе Золотой Орды и появился Крымский улус.[2]

Часть Северо-Западного Кавказа, входившая в состав Золотой Орды с XIII века, образовывала провинцию Крымского улуса. Крымское ханство в целом включало территорию Крымского полуострова, Причерноморской низменности, Приазовской возвышенности, Северо-Восточного Причерноморья и Кубано-Приазовской низменности.[3]

Об этом идет речь и в Описании всех в Российском государстве обитающих народов…-Ногайцы издревле славны под сим именем, по тому, что орда их была всегда наизнатнейшая, и не только меньше всех других орд претерпела разорение, но и утвердилась в местах своего пребывания, каковыми с тринадцатого столетия были степи Северной стороны Каспийского моря, Кавказских гор и Черного моря, так же Северного и Западного его берега, равно около нижней Волги, Терека и Кумы, Кубани, Меотического моря, около Дона, на полуострове Крым, около Днепра и Днестра, даже до Дуная и за Оным….[4]

Ногай некоторое время был наместником Днестровско-Дунайского региона и Причерноморья – темником и правителем Западных областей Дешт-и-Кыпчака от Дона и до Днепра. При Токте хане власть Ногая распространилась и над Крымом. Ногаю платили дань болгарские цари. С ним заключали торговые соглашения иностранные торговцы, желающие учредить фактории в городах Северо-Западного и Северного Причерноморья.[5]

Могущество Ногая возрастало, следствием чего стало проявление им сепаратизма в отношении Золотой Орды. В 1297 году Ногай нанес поражение хану Токтаю и тем самым завоевал право именоваться правителем особого самостоятельного государственного образования – Ногайского Улуса. В его состав вошли некоторые земли Крымского ханства. В 1300 году произошло второе сражение между Ногаем и ханом Токтаем. Ногай погиб.

Владения, приобретенные и управляемые Ногаем, был разделены между двумя сыновьями хана Токтая. Сын Ногая – Чока вместе с тысячным войском ушел в Болгарию, где на время воцарился (1299 – 1301). А улусные люди Ногая были рассеяны по другим улусам. Они никогда не назывались ногайцами. Потомки Ногая вместе со своими людьми заняли просторы Предкавказья.

Между тем, один из четырех санджаков Крымского ханства (Ширин, Барын, Аргын, Кипчак) со времен Ногая стал называться Кипчак. Со временем название Кипчак вытесняется наименованием Седжеут. Выделяется род Мангыт, под которым подразумеваются ногайцы. Некоторые исследователи выделяют Мангыт наравне с Барын, Аргын и Ширин. Постепенно Мангыт подменяется названием Мансур. Все это было связано с возрастанием значения тех или иных бейликов и событиями XIII – XV веков. Первым в родословной Мансуровых с титулом бей отмечен Эдиге-бей, вторым – Мансур-бей, затем – Темир-бей и т.д.[6]

Итак, этническая история ногайцев XIII – XIV веков связана с Золотоордынской государственностью и междоусобной борьбой ханств Золотой Орды. В это время идет процесс этноформирования ногайцев. Решающее значение в этногенезе ногайцев принадлежало кыпчакам и мангытам. По мнению специалистов, этногенез ногайцев связан с тюркскими племенами VI – ХIII веков. На формирование ногайцев оказали влияние тюркские племена- уйсуны, уйгуры, найманы, керейты, канглы, конгырат, мангыт, катаган, асы, кьтай, байата, кобан (VI – VIII вв.), а также тюрки Печенежского (IX – XI) и Кыпчакского (XI – XIII) союзов племен.[7]

Ногайский язык относится к кыпчакской подгруппе тюркской группы Алтайской языковой семьи. Ногайцы принадлежат к южносибирской (туранской) переходной расе с наличием монголоидных и европеоидных антропологических признаков. К концу XIV века произошло объединение тюркских племен белоордынским эмиром Эдиге[8] в Мангытский Улус, именуемый позже Ногайской Ордой. Как известно, мангыты[9] пытались добиться самостоятельного управления, но были включены во владения Шейбанидов.

Почти до конца XV века мангыты ведут борьбу за свое независимое существование в степях Дешт-и Кыпчака, стремясь к созданию собственного государственного образования и к управлению своей правящей династией.

Тюрки Ногайской Орды занимали территории от Волги до Иртыша и от берегов Каспия и Аральского моря до границы лесостепной полосы Юго-Восточной Европы.

Ногайская Орда на северо-востоке граничила с Сибирским ханством, на востоке – с Казахским ханством, на юге – с Узбекским ханством, на юго-западе – с Астраханским ханством, на западе – с Большой Ордой и Казанским ханством. Улусные люди Эдигея назывались мангытами. Вплоть до XVIII века в восточных источниках: арабских, сефевидских, тюркских, др. используется наименование мангыты. Термин ногайцы появляется в XV веке. Это название употреблялось в основном в русских источниках. Так, первое упоминание о ногайцах, по мнению В.Л. Егорова, зафиксировано в 1481 году в русской летописи. В ней содержится описание убийства хана Большой Орды Ахмата его ногайским шурином. По материалам И. Капаева, в 1285 году венгерские источники воинов Ногая называли ногайскими татарами. Стоит отметить, что по данным А.И.-М. Сикалиева (Шейхалиева) в начале XV века всех ногайцев насчитывалось не меньше 4 миллионов человек. [10] Окончательно Ногайская Орда оформилась в самостоятельное государство, представляющее собой конгломерат тюркских племен, в 40-е годы XVI века.[11]

С конца XIII века Османский эмират активно расширяет свои владения, постепенно превращаясь в мощную тюркскую империю. В 1478 году Крымское ханство (бывшее владение Золотой Орды) признало сюзеренитет Османской империи. В XV веке Русь освободилась от Золотой Орды. Набирающие силу Османская империя, Московское государство и Сефевидное государство вступили в политическую гонку за наследство ослабевшей и раздробленной Золотой Орды.

В конце XIV века ногайцы, живущие в районе Азова, были переселены князем Витовтом в Литву (1397). Так, ногайцы образовали колонии около Вильнюса, Тракай, Лиды, Ошмен. Некоторые ногайцы обосновались на территории современной Литвы в результате деятельности хана Тохтамыша (1398).[12]

Уже в первой половине XVI века отдельные группировки ногайцев составляли пестрый контингент населения между Азовским морем и Доном. Причем, статус и занятия этих ногайских казаков являлись предметом разбирательств между Московским государством, Крымским ханством, Астраханским ханством и Ногайской Ордой. Официально дружественный договор с ногайцами заключил астраханский хан, допустивший их через р. Волгу в свои владения. Власти Османской империи и Крымского ханства резонно опасались переселения астраханских татар и ногайцев на устье Дона и на Крым.

Крымский хан Мухаммед Гирей I (1514 – 1523) переместил ногайцев из окрестностей Азова за Волгу (1515). Во время похода некоторые подразделения ногайцев, живущие в Астраханском ханстве, присоединились к Мухаммед Гирею I. Хан поселил их на Кубани по соседству с черкесами и другими народами.[13]

Так, при хане Мухаммед Гирее I придается особое значение ногайцам. Они рассматриваются как родственный тюркскому Крымскому ханству этнос, который мог стать опорой Крымскому ханству в восточных провинциях – на Северо-Западном Кавказе – среди кавказских народностей. С начала XVI века ногайцы становятся привилегированным этносом в регионе- тюркский язык – основной язык общения во владениях Крымского ханства и в сношениях с крымскими властями; ногайцы упрочивают свое влияние среди знатных татарских родов Крымского ханства; зачастую из их числа назначались местные военачальники.

Ногайцы Северо-Западного Кавказа официально признаются подданными Крымского ханства со времени правления крымского хана Сагиб Гирея I (1532 – 1551). Сагиб Гирей Iразместил ногайцев преимущественно на самом Крымском полуострове, местах сопредельных с Буджаком, на перешейке, соединяющем Крымский полуостров с материком (крымская крепость Перекоп). К четырем знатным родам Ширин, Барын, Арын (Аргып) и Кипчак Сагиб Гирей I прибавил еще один – Седжеут. Эти роды обладали одинаковыми правами и привилегиями в ханстве.

Возрастает значение ногайского рода Мансур. К нему было присоединено племя Ходжа-Атай. Род Мансур подразделялся на несколько бейств. Среди них большим авторитетом пользовался род Арслания Дивеева. Родоначальником этой фамилии был праправнук Эдигея – Давий-бей.

Ногайские поселения имелись так же в Кафинском эйялете (вилайете). Ногайцы, жившие в пределах Крымского ханства, со временем причислялись в ведение османских султанов и освобождались от уплаты налогов в пользу крымского хана. Крымские власти использовали их как надежный оплот в борьбе Османской империи с соседними государствами.[14]

Так, в конце 30-х годов XVI века на Дону и в Поле участились столкновения между русским казачеством, крымскими татарами и ногайцами. Ногайские казаки и крымцы обвинялись во вторжениях на российские пределы. Ногайцы Казыева Улуса поддерживали османские войска во время войны между Османской империей и Сефевидным государством (1548 – 1555).[15]

В первой половине XVI века российская дипломатия всячески пыталась расстроить крымско-ногайские отношения. В 1537 году в Ногайскую Орду направился посол Я.И. Кашинцев для вступления в переговоры с Дервиш Али (Дербиш Али). Посол старался заверить ногайского предводителя во враждебности крымцев к Ногайской Орде. Кашинцев убедил Дервиш Али в том, что крымский хан собирался развязать войну между Казанским ханством и Ногайской Ордой. Российская сторона обещала обезопасить ногайцев с севера в случае, если они начнут войну с Крымским ханством.

В августе 1538 года в Ногайскую Орду из Московского государства с дипломатическим поручением прибыл И. Вырдок. В результате российско-ногайских переговоров должно было начаться строительством крепостей по р. Волге.[16]

В 1547 году Сагиб Гирей I занял Астрахань – узловой пункт на пути в Иран, Хиву, Бухару и Самарканд. Крымский хан при поддержке ногайцев Северо-Западного Кавказа оказывал всяческое содействие османам в течение войны 1548 – 1555 годов между Османской империей и Сефевидным государством.[17]

В первой половине XVI века развернулась борьба за Астраханское ханство между Крымским ханством и Ногайской Ордой. В то же самое время русский царь Иван IV развернул активную деятельность по завоеванию новых земель за счет золотоордынского наследства.

В 1552 году Иван IV взял Казань. Кстати, оборону Казани возглавляла дочь ногайского князя Юсуфа – Суюмбийке.

В Москве планировали поставить правителем Астраханского юрта Дервиш-Али, который был приглашен в российскую столицу, велись переговоры с ногайским ханом Шихмамаем. Однако Шихмамай умер и на ногайский престол взошел князь Юсуф, который воспротивился всем этим планам.

Князь Юсуф отказался от шерти[18] Москве. Он благосклонно принял посольство из Османской империи и направил свою делегацию к султану. Еще в 1551 году князь Юсуф изменил прежний курс (борьба за Астраханское ханство) и присоединился к военно-политическому союзу, заключенному между Крымским, Казанским и Астраханским ханствами.

Так, между сторонниками и противниками российской ориентации возникло противоборство. Мурза Измаил[19] занял пророссийскую позицию, а князь Юсуф – крымскую сторону. Как известно, мурза Измаил был заинтересован в торгово-экономических связях с Москвой, а Юсуф – с Бухарой.[20]

Русские войска заняли Астрахань, посадили на престол своего ставленника Дервиш Али. Исходом междоусобной борьбы ногайских князей-братьев Юсуфа и Измаила, вызванной всеми этими событиями, стали убийство князя Юсуфа и раскол Ногайской Орды в середине XVI века на Большую Ногайскую Орду и Малую Ногайскую Орду.

Измаил стал править Большой Ногайской Ордой. Несмотря на первоначальный союз с Москвой, он, как и ранее князь Юсуф, отказывался шертовать Московскому государству. Имеются противоречивые сведения о том, что Измаил настаивал на совместном походе против Крымского ханства. Вероятно, ногайский князь пошел на соглашение с русскими для заключения военного союза и прихода к власти в Ногайской Орде. В его планы не входил переход ногайцев в российское подданство.

Переговоры между князем Измаилом и российской стороной не давали результатов. Загряжный, находящийся с этой миссией у Измаила, в июне 1555 года вернулся в Москву ни с чем- Измаила изгнали противники его сношений с Московским государством. На престоле воцарился Бекбулла.

Иван IV приказал перейти к решительным действиям. В 1566 году русские войска под командованием Ивана Черемисинова захватили Астрахань. Дервиш Али – бывший ставленник Москвы вынужден был перебраться со своими людьми в Азов. Бекбулла тщетно пытался сохранить за ногайцами хотя бы устье р. Волги и город Астрахань, обещая оказать поддержку русским в борьбе с Крымским ханством.[21]

История ногайцев Большой Ногайской Орды с XVI века связана с российским государством, так как эти ногайцы оказались в поле российского влияния. Часть ногайцев вынуждены были поменять места расселения и направиться на крымскую сторону. Ногайские владетели убедились в том, что российские власти преследовали свои собственные интересы- ногайцы оттеснялись с мест своего проживания, на территории их обитания размещались российские воинские гарнизоны, а в дальнейшем – другие поселяне.

Царское правительство еще с XVI века практиковало выселение, переселение местных кавказских народностей с благоприятных или стратегически важных мест в отдаленные районы, либо вообще за пределы исторического обитания.

Свое право на кавказские народы, как, вероятно, и на другие, царизм имел практикуузаконивать подписанием двусторонних договоров – шертных грамот.

На протяжении 1557 – 1560 годов из Москвы к ногайским владельцам неоднократно прибывали посольства с целью обращения их в российское подданство. Князь Измаил, изолированный от основной ставки и живущий со своими людьми обособленно (ногайцы Измаила кочевали между Волгой и Доном), принял предложенные ему условия и подписал шертовальные записи.

Антоний Дженкинскон писал в своих заметках- Отъехав от Переволоки и плывя среди пустыни, простирающейся с обеих сторон, мы увидели большое скопление ногайцев, пасших, как уже сказано было выше, свои стада; тут было, примерно, свыше 1000 верблюдов, впряженных в повозки с жилищами на них в виде палаток странного вида, казавшихся издали городов. Эта орда принадлежала великому мурзе Измаилу (Smille), самому значительному государю Ногайской земли, который убил и прогнал всех остальных, не пощадив своих собственных братьев и детей. Теперь находясь в мире с русским царем, он имеет все, что ему нужно и правит один, русские живут в мире с ногайцами, тогда как раньше между ними шла смертельная война.[22]

Однако князь Измаил не выступал в военных действиях против Крымского ханства. Более того, в 1560 году стали поступать сведения о сношениях Измаила с Крымом.

В дальнейшем так же, как известно, московские власти не смогли заключить военный союз с преемником князя Измаила – его сыном Дин Ахметом (Тинехматом). Правитель Большой Ногайской Орды Дин Ахмет в основном воевал с ханом Казахской Орды Хакк Назаром. Известно о переговорах Дин Ахмета с московским царем, с целью обезопасить свои владения с крымской стороны. В то же самое время, ногайский правитель обращался к крымскому хану Девлет Гирею I и османскому султану с инициативой совместного выступления против Руси.

Раскол Ногайской Орды, междоусобные распри, военные действия против своих соседей, бесконечные заверения Москвы – все это отвлекало ногайских правителей от восстановления своей былой мощи и восстановления границ своего государства.[23]

Малой Ногайской Ордой управляли дети Юсуфа. Малая Ногайская Орда нашла места для кочевья в степном Предкавказье, между Доном и Кубанью, на правобережье Нижней и Средней Кубани, в Приазовье, на юге Украины, на Тереке, т.е. в пределах прилегающих к Ногайской Орде Астраханского ханства и пограничного на западе к Астраханскому – Крымского ханства.[24]

Первым, намеренно переселившимся к Азовскому морю – под власть крымского хана, был мурза Малой Ногайской Орды – Казый Ураков, основавший со своими людьми Казыев Улус[25].

Дети Юсуфа, два сына Измаила и их сторонники – Кошумовы, Шигимовы, Уразлыевы признали протекцию крымского хана. Под власть крымского хана перешли племена Большой Орды – Мансур, Урак, Мамай, Ор-Мамбет, Касай, Едигек и Джембойлук, кочевавшие по реке Волге. Они составили главную опору крымского хана Саадет Гирея (1524 – 1532).[26]

Малая Ногайская Орда кочевала от низовьев Волги до Терека, в нижнем Придонье и Приазовье, в Причерноморье и на Кубани, а так же в западных пределах Крымского ханства.

Малая Ногайская Орда подразделялась на Уракову и Касаеву половину.

Уракова половина представляла собой род мурза Казыя Уракова со своими людьми.

Казыев Улус кочевал между Доном и Кубанью, к востоку от Азовского моря. Крымский хан называл Казы-мурзу каменной стеной Крымскому юрту и Азову. Касаева половина включала род Касая мурзы. Среди них различали Каспулат-Улу, Новруз-Улу, Солтан-Улу, то есть Каспулатовых детей, Новрузовых детей, Солтановых детей.[27]

В 50 – 60-е годы отток ногайцев в крымские места продолжал осуществляться в основном через Дон. Так, в частности, в 1569 году в Бессарабию перешли, по сведениям Тунманна, 30 тысяч астраханоногайских семейств.[28]

Российское воеводство стало привлекать к государственной службе юртовых или домовых ногайцев и татар, оставшихся в границах Астраханской губернии. Для них был установлен размер налога (ясак), который эти тюркские народы должны были выплачивать русским властям. В силу принятого образа жизнедеятельности, часть ногайцев и татар, предводители которых приняли российское подданство, продолжали кочевать по степям.[29]

А. Дженкинсон, находясь в 1558 году в Астрахани, писал, что …страна по левую сторону Волги от Камы до Астрахани, и далее вдоль северного и северо-восточного берега Каспийского моря до земли татар, называемых туркменами (Turkamen) носит название страны Мангат или ногаев, жители ее держаться закона Магомета. Все они были истреблены в 1558 г., в бытность мою в Астрахани, гражданскими усобицами, сопровождаемые голодом, чумою и всякими моровыми поветриями, так что в сказанном 1558 году от той или другой причины погибло свыше 100000 человек из этого народа. Такого мора не видели в этих странах; земли ногайцев изобиловали пастбищами; теперь же они пусты к большому удовольствию русских, у которых были долгие и жестокие войны с ногайцами….[30]

Сокращение численности ногайцев в регионе, уменьшение их значения, нарастающее распространение российского присутствия, – все это укрепляло позиции Московского государства в южных пределах европейской части мусульманского юрта.

Крымский хан Девлет Гирей I и османский султан Селим II настаивали на том, чтобы русские власти снесли возведенные ими крепости и укрепления на Кавказе- Терский город, и другие, возвратили крымскому хану Казань и Астрахань. Об этом свидетельствуют обменные грамоты Девлет Гирея I и Ивана IV.

Крымский хан напоминал, что благодаря династическим узам правителей ханств бывшей Золотой Орды и единой конфессиональной принадлежности – исповедание ислама – население Казанского и Астраханского ханств должны принадлежать крымским ханам.

Девлет Гирей I настаивал на том, чтобы Москва отступила от мусульманского юрта.

По сообщениям, поступавшим в столицу российского государства, наблюдались тенденции объединения Большой Ногайской Орды и Малой Ногайской Орды, союз Ногайской Орды с Крымским ханством и нападение на Астрахань.[1]

Ногайские мурзы Большой Ногайской Орды обращались к крымскому хану за военной помощью. Они обещали восстать против московского царя. А пока их выступления проявлялись в виде нападений на служилых людей на Волге.[2]

Ногайцы выступили на стороне крымского хана в ходе Астраханской экспедиции или как ее иначе называют – первой османо-российской войны 1569 года.

Так, ногайцы Казыева Улуса вместе с участниками похода осаждали крепость Астрахань. Об этом доносил посол в Османской империи И.П. Новосильцев (1570 г.)- …с турскими же людьми под Астраханью был Казы-мурза, а с ним было татар тысяча человек. О роли ногайцев Казыева Улуса писали так же Томас Бэнистер и Джеффри Дэкет, находившиеся в Астрахани- В городе Астрахани их путешествие несколько задержалось; они пробыли там 6 недель вследствие того, что к Астрахани, по внушению великого Турка, подступило большое войско, состоявшее из 70000 турок и татар, в надежде захватить город внезапным нападением или взять его продолжительной осадой. Однако, в конце концов, с приближением зимы, и также вследствие известий, что русский царь снаряжает большую экспедицию для защиты Астрахани, они должны были снять осаду и уйти ни с чем. На обратном пути, вплоть до Азова ногайцы Казыева Улуса и крымские татары оказывали им помощь подводами.[3]

Итак, ногайцы Крымского ханства, в том числе и расселившиеся на Северо-Западном Кавказе, участвовали в составе крымского войска против Московского государства. Ричард Ченслор, находясь в Москве в 1553 – 1554 годы, обращал внимание на то, что войны русские ведут с крымскими татарами и ногайцами.[4]

В течение 1580 – 1585 годов правитель Ногайской Орды Урус (Уруз), брат и преемник Дин Ахмета, требовал через крымского хана Ислам Гирея II (1584 – 1588) от османского султана начать наступление против русских войск, занявших Астраханское ханство. В противном случае, Урус обещал перейти в российское подданство. Еще до Астраханской экспедиции, предпринятой османами, он, будучи еще в статусе нураддина заявлял- За кем деи будет Астрахань, и мы того ж будем (в другом чтении- Чья будет Астрахань, Волга и Яик, того будет и вся Ногайская Орда).[5]

Во второй половине XVI века Российское государство, занятое внутренними проблемами (Смутное время, война с Польшей, и др.), а Османская империя, Крымское ханство, отвлеченные на театре боевых действий с Сефевидным государством, Австрией, Венгрией и другими странами, – активно вели дипломатические сношения, направленные на то, чтобы не развязывать войну друг с другом.

Крымский хан, азовский паша непосредственно, либо через влиятельных представителей обменивались с российскими царями грамотами, шертными записями, в которых содержалось заверение жить в вечном миру, и в братстве, и в любви навеки. Особо оговаривалось и закреплялось шертной записью обещание о недопущении нападений на пределы обоих государств. Крымские власти за вознаграждение обязывались не допускать вторжения ногайцев на российские пределы.

Так, английский дипломат Дж. Флетчер, прибывший в Московию осенью 1588 года, писал-Ногайцы живут к востоку и почитаются лучшими воинами из всех татар, но еще более других дики и свирепы… Ногайцы очень много беспокоили русских царей, которые по этой причине остаются теперь довольными тем, что могут покупать у них мир, платя их мурзам, или дивей-мурзам, т.е. начальникам их племен, ежегодную дань русскими товарами, за что ногайцы со своей стороны, обязаны служить царю в предпринимаемых им войнах на некоторых известных условиях… простой народ не охотно хранит с ними договоры, но мурзы, или князья, за получаемую с них дань удерживают его от нарушения условий….[6]

Профессор Н.И. Веселовский производил слово шертный от арабского слова шэрт. В переводе шэрт означает условие, договор. В русском языке это слово появилось благодаря тюркам-татарам и использовалось в значении клятва, присяга. От этого же слова появился глагол шертовать. М. Бережков под шертью или шертными грамотами понимал присяжные грамоты татарских ханов на верную службу или же на соблюдение известных обязательств пред московскими государями.

Ф. Лашков верно заметил, исследовав материалы дипломатических отношений, что крымские послы ни разу не подписывали шертные записи в Москве. Наоборот, российские послы в Крыму добивались подписания шертных грамот. При этом послы, гонцы снаряжались в Крым с подарками. Эта традиция продолжалась вплоть до уничтожения Крымского ханства российскими войсками во второй половине XVIII века. Этот вывод позволяет сделать заключение, что Крымское ханство – единственный наследник Золотой Орды, просуществовавший до конца XVIII века, продолжал традицию чингизидов, получать дань с Москвы. Естественно, форма этой дани постепенно изменялась, но сохранялась до уничтожения Крымского ханства.

Бережков М. пришел к выводу, что шертные грамоты несут односторонние обязательства именно с крымской стороны, так как крымцы были только наместники, присяжники турецкого султана.

Важно особо подчеркнуть следующее- содержание шертных грамот свидетельствует о том, что каждая предыдущая нарушалась и силу закона не имела, т.е. носила декларативный характер.[7]

Причем, посол в Османской империи И. П. Новосильцев отмечал в своих донесениях в Москву, что татары – плохой и ненадежный союзник Руси. А Джером Горсей указывал на то же самое-Все же он (Иван IV) не переставал воевать с крымскими татарами (Crimme Tartor), которые крайне беспокоили его и его подданных своими ежегодными вторжениями…. Польский посланник в Крыму Мартин Броневский писал- Он (хан) (крымский хан – А.С.) предпочитает более всех и выше всех ставит черкесов, ногайцев и пятигорцев, которые весьма ловки, крепки, храбры и воинственны.

Так, в частности в 1591 году Казы (Гази) Гирей II (1588 – 1596, 1596 – 1608) предпринял крупный набег на Москву. В его стотысячное войско входили воины из числа крымских татар, Малой Ногайской Орды, турецких войск, и других. Российские цари стремились заручиться шертовальными грамотами, в частности, ногайских мурз Арслания Дивеева и Казыева улуса.[8]

По оценке, высказанной секретарем сефевидского посольства Орудж-бек Байатом (1599),Ногаи… Это племя татар одинаково готово служит тому или другому государю….[9]

Только когда в конце XVI века ханом Большой Ногайской Орды стал князь Иштерек, Большая Ногайская Орда формально признала московский сюзеренитет.[10]

Малая Ногайская Орда оставалась под влиянием крымского хана.

В вестовом списке русского посла в Османской империи Г.А. Нащокина 1593 года о ногайцах Казыева улуса и черкесах сказано, что они – которые за турским. Однако, это не мешало послу Г.И. Микулину в 1600 году на переговорах в Англии с Сэквиллем Бэкхэрством заявлять, что великого государя нашего, у его царского величества, служат многие бусурманские цари и царевичи, и Татаровя многие люди царств Казанского и Астраханского, Сибирского, и Казацкие и Колматские орды и иных многих орд, и Нагаи Заволжские, и казыева улуса в прямом холопстве; а Заволжских Нагай и Казыева больше ста тридцати тысяч.[11] В действительности же, все это было намеренным преувеличением с целью создать мнение среди европейской общественности о величии российской короны и господстве над азиатскими и кавказскими этносами.

Ногайцы Малой Ногайской Орды обитали на территории Северо-Западного Кавказа наряду с другими народами, главным образом по соседству с черкесами. Жан де Люкк отмечал-Черкесы соседят с ногайскими татарами. Николай Витсен различал на Кубани Черкесию и Малый Ногай. В Книге Большому Чережу (1627) география расселения Малой Ногайской Орды отображается следующим образом- А от реки Кубы, от гор к Черному морю и к Азовскому морю, и до верх реки Манычи от тех гор все кочевье Малых Ногаев Казыева Улусу…, … а ниже Улки горы, меж мор и гор, от Черного и Азовского моря, все кочевье Малых Ногаев…, А промеж от усть реки Дону от Азова от Азовского моря и от Черного моря по реке по Кубе и по реке по Манычу поли промеж Азова и Астрахани от Азова 300 верст, а от Астрахани тож, а на реке Куме Мажаров юрт; и в тех местах на тех полях все кочевье Меньших Ногаев…. Стрейс Я.Я. (1668 – 1673) писал, что Черкесская область собственно начинается у реки Тимянки и отделяется степью от Ногаи (Nagaja), а с другой стороны р. Быстрой от дагестанских татар….[12]

Выдающийся турецкий историк Эвлия Челеби, дважды побывав на Северном Кавказе (1641, 1666) и наблюдая ногайцев, прослеживал примеры тесных дружественных и родственных контактов между ногайцами и черкесами. Ему было известно, что ногайцы Чобан-мирзы (1600 – 1619) из Большой Орды побратались с черкесским племенем по имени шегаке, они взяли девиц у черкесов, не отдавая, впрочем, своих, и породнились. Установив юрты в стране шегаке – Черкесстане, они жили там и кочевали в горах и степях. И так черкесы шегаке кое-где составляли один народ с ногайцами племени чобан. Аналогично ногайцы Новруз мирзы из Касаевой половины Малой Орды поселились на земле этих черкесов, расположившись на берегу р. Кубани среди гор, в окрестностях Адами и Болоткай. Ногайцы Навруза проживали в крепости Афипс-керман, стоящей поблизости от р. Афипс, впадающей в Кубань. Ногайцы совместно с черкесами размещались в кабаке Субай, состоящем из 500 домов. О том, что накрымской стороне находились улусы мирзы Арсланбека Каспулатова, мирзы Навруза Касаева, мирзы Девея Канмурзина сообщалось и в русских документах 1652 года.[13]

Итак, ногайцы поддерживали тесные отношения с местными кавказскими народностями. Ногайцы образовывали с ними совместные поселения, пользовались их помощью и поддержкой.

Военное и административное управление ногайцами, черкесами и другими народами крымские ханы осуществляли через институт кубанских сераскиров.[14]

По европейским источникам, в XVII веке по р. Лабе фиксируются первые огороженныекибиточные поселения ногайцев- летние и зимние, которые по описанию Дж. Лукка, обносятся тыном.[15] По сведениям д^, Асколи, 10 лет проработавшего в Крыму (1624 – 1634 годы),ногайцы не имеют постоянных жилищ в деревнях, а живут в степи, в повозках… переезжают с места на место в поисках пастбища для скота.[16] Секретарь голштинского посольства в Персии (с 1637 года) А. Олеарий сообщал, что ногайцы летом… ставят свои избы на высокие телеги, которые всегда возле них, и перекочевывают.[17] По данным турецкого историка Эвлии Челеби, ногайцы жили при крепостях в тех же самых кибитках, только в зимнее время. В другое время они живут в горах и степях, в шатрах, с овцами и другим скотом. Скотоводство стало отгонным, как только земледелие стало играть вспомогательную роль в хозяйстве ногайцев. Эвлия Челеби отмечал, что ногайские татары обрабатывают землю по р. Кубани. По наблюдениям Я.Я. Стрейса и Э. Челеби, они сеяли яровую и озимую пшеницу, просо, ячмень, рис, лен, коноплю, табак- …обрабатывают землю с помощью верблюдов. Верблюды даже в раннем возрасте хорошо пашут землю. Ногайцы осуществляли торговый обмен с абазинами, карачаевцами, русскими, татарами, турками, черкесами, и др. в городах Анапе, Астрахани, Казани, Москве, др. На протяжении XVII – XVIII веков ногайцы были регулярными поставщиками зерна в Константинополь.[18]

До конца XVIII века ногайскими правителями назначались представители крымской династии Гиреев, которые роднились с ногайскими феодалами. Гиреи назначались сераскирами, носили титул султанов, пр. Титул князя был наследственным. Султаны и мурзы обладали землей и скотом. Аппарат верховной власти (крымско-османский) через своих наместников (сераскиров, султанов) раздавал земельные наделы за службу. Несмотря на то, что главной ячейкой общества долгое время сохранялась община, эти владельцы регулировали перекочевки и имели право распоряжаться колодцами. Источниками дохода ногайских владельцев были- ежегодная дань, взимая с населения, а также взносы от пошлины за торговлю в пределах их владений, и, наконец, штрафы за нарушение адатов. Ногайские дворяне низшей и средней степени получали земельные наделы и скот за службу. Они не обладали правом частной собственности на землю, однако, могли передавать свои дворянские права по наследству. Особую роль в жизни ногайского общества играло духовенство. Верхушку духовенства представляли кадии и наибы, а основную прослойку – муллы и эфенди. Крестьяне подразделялись на лично свободных – уздени и крепостных – джоллукулы, чагары. Обычным явлением среди ногайских тюрок были взаимопомощь, куначество, аталычество, др. обычаи, все это связывало в замысловатый узел все социальные группы ногайцев.

Итак, ногайские мурзы являлись основной опорой сераскира. Их связывали зачастую родственные узы. Ногайцы несли воинскую повинность. Тунманн писал о ногайских мурзах-Они следуют за ним в его (крымского хана – А.С.) войнах, платят ему часть получаемой добычи и некоторую плату за каждого пленного, которая возрастает от одного рейхсталера до трех алтюнов (дукатов).[19]

Так, во время правления крымского хана Джанибек Гирея (1610 – 1623, 1624, 1627 – 1635) ногайцы принимали участие в походе, предпринятом против Сефевидского государства.

Кроме того, известно о том, что Шах Аббас I (1587 – 1629) старался привлечь на свою сторону ногайцев Большой Ногайской Орды. Для этой цели он использовал свои связи с крымским царевичем Шагин-Гиреем. Некоторые ногайцы поселились в пределах эндерейских, аксаевских, костековских и тарковских владетелей.[20]

В отписках астраханских воевод И.Н. Одоевского, П.П. Головина (1615) и терского воеводы П.Ф. Приклонского (1616) сообщается о приготовлениях и вступлении крымского хана вместе с ногайцами, абазинами, адыгами, черкесами и кабардинцами. По материалам дипломатических сношений Крымского ханства с Москвой, ногайцы продолжали беспокоить так же и российские южные окраины. Российские цари призывали крымских ханов запрещать ногайцам воевать против Руси. Были заключены соглашения по сдерживанию от столкновений крымских и ногайских воинов с одной стороны и терских казаков – с другой.[21]

В первой четверти ХVII века стычки между ними все же имели место. В мае 1615 года терский воевода П.П. Головинов получил приказ организовать поход против ногайцев Казыева Улуса. В этом походе предполагалось участие и кабардинских отрядов.

Однако взаимоотношения ногайцев и кабардинцев для казачьих воевод были слабо прогнозируемы. В Москву поступали сведения и о том, что кабардинские князья поддерживали отношения с мурзами Казыева улуса. Приказ о походе на Казыев улус, который поступил и позже в 1631 году не был исполнен.[22]

В сентябре 1623 года крымский хан Мухаммед Гирей III (1610, 1623-1627), который титуловался великим государем великих орд и великого юрта Кипчакских степей Крымского государства и несчетных татар и бесчисленных Нагай, и Горских и бесчисленных Черкес, шертовал царю Михаилу Федоровичу казнить смертной казнью тех, кто будет воевать из ногайцев. В 1629 году от имени правителей была дана еще одна шерть. Между тем, по отпискам терских воевод Н.Д.Вельяминова (1619), С.И.Волынского (1623), В.П.Щербатова (1626), и др. в Посольский приказ, они с ногайскими людьми билися явственно и ногайских людей побивали. Ногайцы продолжали совершать нападения на терские и астраханские кабаки.[23]

В 30-е годы ХVII века Российское государство пошло на сближение со шведским королем и Османской империей против Речи Посполитой. Это не замедлило сказаться на крымско-российских взаимоотношениях. Союз России с антигабсбургским лагерем означал для нее, в свою очередь, отказ от поддержки деятельности донских казаков, нападавших на османо-крымские пределы. А крымский хан должен был сдерживать ногайцев. В 1633 году от государя Михаила Федоровича поступил приказ С. Волконскому об организации похода терских и гребенских казаков на Казыев Улус. Причем в 1635 году сам крымский хан готов был послать на ногайцев, кочевавших по правому берегу р. Кубани, свои войска.[24]

По всей видимости, к первой трети ХVII века численность ногайцев Северо-Западного Кавказа существенно возросла. Это произошло за счет естественного демографического развития Малой Ногайской Орды, а также – притока в регион некоторых родов Большой Ногайской Орды, чьи мурзы в 1613 года порвали отношения с Москвой и приняли османское подданство.

Те обстоятельства, при которых Малая Ногайская Орда была принята на Северо-Западном Кавказе и расселена в наиболее благоприятных местах, обусловили личную преданность мурз Малой Ногайской Орды по отношению к крымскому хану. Общие интересы, взаимозаинтересованность позволяли мурзам Малой Ногайской Орды и крымским властям строить взаимные расчеты.

Воинственность ногайцев и их непоколебимость вернуть утраченные позиции использовались крымскими ханами. Ногайцы завоевали для себя полицейско-боевой статус, участвуя в военных операциях не только в приграничье и на международном театре военных действий, но и в решении внутренних дел собственно кубанского сераскирства (санджака), а иногда даже проблем самих крымских ханов.